Эпизод I: На границе двух миров (СИ) - Страница 10

Их дружба началась со знакомства с заносчивым и чрезвычайно одаренным Высшим Тамплиером по имени Тассадар — их места оказались рядом во время вступительной речи ректора академии и… Тассадар за жалкие десять минут довел своих соседей до белого каления, транслируя окружающим чувство собственного превосходства. Если бы тогда кто-нибудь сказал Феникс, что это станет началом дружбы, которая переживет столетия — он бы назвал это безумием.

Тогда он сказал Тассадару, что получит звание Вектора раньше него, на что Высший Тамплиер только рассмеялся и процедил: «Докажи!»

Они ссорились при любой случайной встрече в коридорах Академии, бахвалились успехами, скрывали собственные неудачи и выискивали чужие. Феникс и Артанис быстро стали лучшими в потоке, выпрыгивая из штанов в попытке доказать Тассадару, что способны на большее, нежели просто умереть за Аиур.

Больше всего Феникса злил тот факт, что, сколько бы он не работал над собой, между ним и Высшим Тамплиером все равно зияла непреодолимая пропасть под названием «Сила Дара». Тассадар швырялся молниями как конфетками, левитировал, чтобы подняться по лестнице и при большом желании мог заменить собой средних размеров шторм. Талантов же самого Феникса хватало лишь на то, чтобы поддерживать существование пси-клинков и щитов.

На третьем году обучения случилось, наверное, неизбежное — дело дошло до драки. Тассадар даже позволил своему слабосильному противнику нанести первый удар… что и стало причиной его поражения. Сияющее лезвие клинка Феникса застыло у его горла раньше, чем Высший Тамплиер успел моргнуть, не оставляя ни у кого и тени сомнений — если бы юный зилот захотел, его противник был бы уже мертв.

Повинуясь мимолетному импульсу, Феникс коснулся его щеки, устанавливая полный контакт с протоссом, которого искренне считал своим главным врагом.

— Ты не прав, Тассадар. Сила — это еще не все и не она делала Зел-Нага совершенными. Твое высокомерие оскорбляет их память. Ты и я — мы равны, потому что однажды оба отдадим свои жизни за Аиур.

Тогда Тассадар ничего ему не ответил. Припечатав его к стене мощным импульсом, он просто развернулся и ушел, оставив своего противника пересчитывать сломанные ребра.

Но когда на следующий день в столовой его однокурсники принялись потешаться над самоуверенностью молодого выскочки, он поднялся со своего места и, подойдя к их столу, сказал:

— Ему хватило смелости бросить мне вызов. А у вас хватит?..

Ответом ему была тишина. Дураков ссориться с будущим Вершителем не было.

Даже не взглянув на ошалевшего от такого заступничества Феникса, он развернулся и направился к своему столу, бросив напоследок:

— Я все еще жду доказательств.

Впрочем, по настоящему они сдружились с Тассадаром только после окончания академии, попав под командование Судьи Алдариса.

Из несвоевременных воспоминаний Феникс вывел напряженный голос Артаниса:

— Есть контакт! Мы здесь не одни!

Перед Вектором развернулась крошечная проекция одной из планет Даннат VII — над безмятежной голубой поверхностью планеты парила черная громада межзвездного крейсера размером со спутник планеты.

— Кахаты. Эта миссия только что стала куда интереснее…

Раса космических пиратов, разбойников и рабовладельцев. Они приходили на планеты, населенные неразвитыми расами откуда-то из-за границ сектора протоссов, всегда с разных направлений, и оставляли после себя безлюдные полуразрушенные города, смог пожаров и легенды о безжалостных пришельцах с небес.

Они вывозили с захваченных планет все, что покажется им ценным, включая детей, которые, вырастая, шли в первых волнах следующего нашествия, демонстрируя еще большую кровожадность, нежели сами кахаты.

Естественно, все это происходило только в том случае, если рядом не было хозяев сектора.

— Они видят нас?

— Пока нет, но еще пять минут — и я больше не смогу прятаться.

— Сколько их?

— Слишком много, командир, — напряженным голосом отозвался Артанис, вновь показываясь из облака парящих вокруг него кристаллов. — Тридцать к одному.

Протоссы не просто так звались первенцами богов — десятикратное численное преимущество противника проходило по категории «жить можно», но даже для них слова «тридцать к одному» служили синонимами поражения.

— «Мы — протоссы. Мы — старшая раса, любимые дети богов, мы не вмешиваемся в дела младших рас, — процитировал Аладар. — Они должны сами пройти свой путь, самостоятельно встать на путь совершенства и познать мудрость без нашей помощи.

Мы — протоссы. Мы наблюдаем и ждем, когда наши младшие товарищи смогут встать рядом с нами. Но если кто-нибудь решит вмешаться, если найдется тот, кто поднимет руку на юную расу, ни разу не видевшую космоса — мы будем там и станем их щитом.

Потому что мы — протоссы, первенцы богов».

Пару мгновений Феникс молчал, удивляясь, почему эти слова вновь пробрали его до костей, заставив почувствовать себя юным кадетом, с открытым ртом слушающим выдержки из священного Кодекса Ди-Ул.

— Мне кажется, или здесь нет ни единого упоминания о том, что мы должны бежать в страхе за свои жизни, в то время как умирают те, кто неспособен постоять за себя? — задал он риторический вопрос пару мгновений спустя. Послушав тишину, ставшую ответом, он продолжил. — Активируй Врата, Артанис.

— …Да, командир.

На пути в Зал Врат он связался с командирами кораблей флотилии.

— Смотрящий, на вас крейсер Кахатов. Сенсоры сообщают, что на корабле остался только экипаж, непосредственно управляющий кораблем, но вероятно сопротивление систем автоматической обороны. Кайрон, ты знаешь, что делать — постарайся не сильно изувечить корабль, может хоть в этот раз удастся понять, откуда они приходят.