Эпизод I: На границе двух миров (СИ) - Страница 22

Джим уже успел привыкнуть к тому, что в его вотчине царит закон и порядок, фамилия которому — Рейнор. Мар Сара стала для него местом, которое стало лучше благодаря его усилиям — живое воплощение юношеских наивных мечтаний. Шерифу нравилось это чувство — вопреки приобретенному налету цинизма и целой горы разочарований, в глубине души он так и остался неисправимым идеалистом.

— Готов поспорить на свою звезду, что дело опять в этом бородатом засранце, — пробормотал шериф себе под нос, сверяясь со временем — скоро надо было выдвигаться в участок.

— Шериф? — за столик к Рейнору присел благообразный старик в потрепанном пальто с запачканными грязью полами.

— Генрих, — кивнул Джим. Он помнил этого старика, тот был фермером. Редкая профессия для специализировавшейся на добыче руды Мар Саре. — Как там твои мохнатые ящерицы?

— Vulbris Vulgaris, Джим, — усмехнулся Генрих. В свое время чудаковатый биолог, прилетевший на планету из метрополии, вызвал немало пересудов среди аборигенов своими попытками приручить местную фауну. Старик аккуратно постучал по дереву. — Если все пойдет как сейчас, то я, может, и успею на своем веку вывести полностью одомашненную породу.

— Только знай — я яйца твоих питомцев есть не буду, — предупредил Джим, тихо посмеиваясь глубоко в душе. — Видит бог, я много всякой дряни успел перепробовать, но яйца ящериц — никогда.

— Ты хоть представляешь, насколько они будут дешевле того, чем сейчас пичкают нас конфедераты? — мгновенно завелся старик. — Просроченный сублимат сублимированных сухофруктов! А яйца моих малышей богаты белками, углеводами и…

— Все-все, — шериф поднял руки в демонстративном ужасе. В их большой деревне все знали — хочешь разозлить доброго чудаковатого фермера — скажи что-нибудь плохое о его питомцах. — Проехали. Что привело тебя ко мне, Генрих? И почему ты не пришел в участок?

Старик запнулся и принялся мять в руках широкополую шляпу.

— Я нашел… беглеца, — наконец сказал он, пряча глаза.

— И? — подобрался Джим. — Кто он, от кого прячется и что натворил?

— Он… — Генрих нервно почесал аккуратную седую бородку. — Джим, прошу, поехали со мной и ты сам все увидишь. Он не опасен, даю тебе слово.

Шериф колебался не долго — он привык считать, что хорошо разбирается в людях, а Генрих не производил впечатления человека, способного вот так просто завести человека в ловушку, предварительно поболтав с ним о пустяках. Конечно, старик мог просто ошибиться в оценке личности беглеца, но… на это у него на поясе и висел тяжелый пистолет пехотинца, переделанный для человеческой руки и вполне способный пробить боевую пехотную броню на близкой дистанции.

— Будь по твоему, старик, — медленно кивнул шериф, глядя своему собеседнику прямо в глаза. — Если твой беглец не представляет опасности и не натворил настоящих бед, я помогу вам.

— Спасибо, Джим! — биолог облегченно вздохнул и открыто улыбнулся. — С меня должок!

— Будешь кормить меня своими ящерицами бесплатно.

Туз червей медленно поднялся в воздух и, зависнув на пару мгновений перед моими глазами, аккуратно опустился узким торцом на даму пик. Подавив желание высунуть язык от усердия, я чуть склонил голову набок, наклоняя карту под углом, чтобы она уперлась в шестерку треф.

Оглядев возвышавшуюся передо мной пирамиду, я довольно хмыкнул — выстроить домик из тридцати шести карт тот еще подвиг, а уж когда требуется сделать это одной только силой Дара…

В свое время я потратил много времени, чтобы реанимировать свой Дар, поврежденный Тассадаром долгих семь лет назад. Сначала это было просто больно, затем при каждом псионном воздействии я чувствовал, будто пытаюсь пошевелить рукой, которую отлежал во сне… а затем, совершенно незаметно для самого себя, я сравнялся в ловкости владения Даром со своими одногрупниками. А потом просто не смог остановиться, продолжив совершенствоваться в этом направлении, хотя это уже не было необходимо — для Тамплиеров не так уж и важна филигранная работа с энергией, это скорее удел техников. Может, на каком-то уровне я уже тогда знал, что мне не место среди воинов?

А может, я просто стал куда больше протоссом, чем привык считать. Ведь стремление к совершенству, порой не то, что не обязательное, а попросту вредное, — пожалуй, самая сильная черта этой расы.

Вздохнув, я аккуратно подцепил Даром туз червей, выдергивая его из конструкции, и положил перед собой — упражнение, разработанное на основе методик племени Фуринакс, следовало довести до конца.

От упражнения меня отвлек громкий лай Чарли — пса приютившего меня фермера. Прислушавшись к себе, я уловил два пока неясных огонька чужих разумов.

— Значит, ты все-таки притащил сюда своего шерифа… — пробормотал я себе под нос, сгребая карты в кучу. — Дай бог, чтобы ты не ошибся в нем, старик…

Я жил у Генриха уже почти месяц, помогая ему в работе и старательно перенимая все знания, которыми одинокий старик делился со мной едва ли не с радостью. Пожилой профессор, на мой скромный взгляд, оказался выдающимся ученым, прекрасно разбиравшемся в биологии и генетике. Мое мнение подтверждал тот факт, что когда-то он возглавлял корхальскую кафедру биологии в университете Терры. На мои вопросы о том, как известный в определенных кругах ученый оказался в такой дыре, как Мар Сара, он только ворчал что-то об «узколобых идиотах, превративших науку в бизнес».

Я бы с радостью жил так и дальше, но… Генрих был стар и твердо уверен в том, что его час уже близок. Нас обоих беспокоил тот факт, что я буду делать, когда его не станет и… лучший выход, который мы смогли придумать — просто попросить помощи у власть имущих в моей легализации, как сына Генриха, который продолжит уединенный образ жизни своего отца. Генрих считал, что Рейнору можно довериться… Надеюсь, он не ошибся.